Жилищная политика Эстонии исчерпала себя и находится в тупике. Скроенная по модели «народного капитализма» Великобритании эпохи тэтчеризма, приватизация жилья в Эстонии в те же сроки показала те же негативные для общества результаты: увеличение количества бездомных и дефицит дешевого социального жилья. Оказалось, что радикальная приватизация может решить жилищную проблему только краткосрочно, для одного поколения, а главная задача жилищной политики – обеспечение доступности жилья для средней семьи, остается нерешенной.
Бум приватизации
Правящая элита Эстонии запустила приватизацию жилья по тэтчеристской модели вначале 90-х, несмотря на то, что к этому времени в Великобритании уже проявились все негативные последствия. Но политический аспект, обеспечивающий интересы правящей элиты, был важнее, ведь обратная сторона тэтчеризма – расщепление общества на индивиды-единицы, ориентированные на получение личной выгоды, что снижает протестный потенциал общества. Это позволило консерваторам Великобритании продержаться во власти 18 лет, что вселяло в эстонских политиков определенные надежды.
Население побуждали покупать муниципальные квартиры в собственность почти бесплатной раздачей жилого фонда и лозунгами типа: собственная квартира – это спокойная старость, престиж, независимость, чувство хозяина, источник дохода, пробуждавшими частнособственнические инстинкты людей. Одновременно прошло резкое свертывание всех программ строительства муниципального и кооперативного жилья. Все эти манипуляции отобрали у людей другие альтернативы, кроме приватизации квартиры, вот население и ринулось приватизировать амортизированное жилье, чтобы получить от «народного капитализма» хоть что-то. Большинство из тех, кто сталкивается сегодня с проблемами собственности в квартирных товариществах, на вопрос, зачем же вы приватизировали квартиру, отвечают: – а, некуда было деваться. Так что вопрос добровольности приватизации остается открытым.
Правящая элита Эстонии запустила приватизацию жилья по тэтчеристской модели вначале 90-х, несмотря на то, что к этому времени в Великобритании уже проявились все негативные последствия. Но политический аспект, обеспечивающий интересы правящей элиты, был важнее, ведь обратная сторона тэтчеризма – расщепление общества на индивиды-единицы, ориентированные на получение личной выгоды, что снижает протестный потенциал общества. Это позволило консерваторам Великобритании продержаться во власти 18 лет, что вселяло в эстонских политиков определенные надежды.
Население побуждали покупать муниципальные квартиры в собственность почти бесплатной раздачей жилого фонда и лозунгами типа: собственная квартира – это спокойная старость, престиж, независимость, чувство хозяина, источник дохода, пробуждавшими частнособственнические инстинкты людей. Одновременно прошло резкое свертывание всех программ строительства муниципального и кооперативного жилья. Все эти манипуляции отобрали у людей другие альтернативы, кроме приватизации квартиры, вот население и ринулось приватизировать амортизированное жилье, чтобы получить от «народного капитализма» хоть что-то. Большинство из тех, кто сталкивается сегодня с проблемами собственности в квартирных товариществах, на вопрос, зачем же вы приватизировали квартиру, отвечают: – а, некуда было деваться. Так что вопрос добровольности приватизации остается открытым.
Бумеранги
Бумерангом радикальной приватизации стало ее негативное влияние на развитие экономики из-за потери мобильности населения, на что обратили внимание эксперты Всемирного банка еще в 2006 году. В Эстонии до 96% жилья находится в собственности, что создало дефицит съемного жилья и подавляет мобильность рабочей силы. Люди из регионов оказываются привязанными к своим собственным квартирам, даже если в их месте жительства нет работы, потому что недостаток съемного жилья порождает дороговизну аренды там, где работа есть, то есть в столице. В развитых странах доля съемного жилья составляет от 30 до 55%, молодые люди, как правило, снимают жилье недалеко от работы, а люди постарше и пенсионеры предпочитают спокойно жить в пригороде. У нас же все наоборот – пенсионеры живут в 3-х комнатных городских квартирах, едва справляясь с коммунальными платежами, а молодежь уезжает заграницу, где установилось благоприятное соотношение величины заработка и арендной платы. На фоне стареющего населения результатом этой опасной тенденции рано или поздно станет ввоз мигрантов.
Бумерангом ударило по обществу увеличение количества бездомных, потерявших жилье из-за долгов. Печальный пример этих людей разрушил миф о том, что «из собственной квартиры никто не выгонит». Банк отберет все и превратит жизнь недавних квартирособственников и членов их семей в пожизненное долговое рабство.
Бумерангом вернулись проблемы разрушения жилого фонда, который стремительно амортизируется. Навязчивые призывы увеличивать стоимость квартиры больше не работают. Большинство населения никогда не собиралось продавать свое единственное жилье. Люди уже поняли, что призывы тратить большие средства на реновацию и брать кредиты принесут выгоду только банкам, потому что старое жилье даже в новой упаковке нужно только старым собственникам, – молодежь ищет новые квартиры. О какой экономии на коммунальных расходах можно мечтать, если монополисты-поставщики все равно поднимают цены? По этим причинам наши нищие пенсионеры не хотят делать капитальный ремонт, ценой пожизненного долга.
Наконец, бумерангом ударило по обществу превращение жилья в рыночный товар, – жилье подорожало за несколько лет в 6-10 раз, во многом за счет спекуляций. Это означает, что сегодня приобретение жилья по-прежнему финансово недоступно для семей со скромными доходами. Это значит, что лозунг «Плана развития жилищного фонда Эстонии 2008-2013» о доступном жилье – заведомо останется пустой бумагой до тех пор, пока правящая элита будет связывать доступность жилья исключительно с предприимчивостью населения. Эта идеология не работает в условиях кризиса, а также в силу доказанных данных, что только 20% населения имеют способности к предпринимательству, и 80% из вновь созданных предприятий банкротятся в течение первых трех лет существования.
Бумерангом радикальной приватизации стало ее негативное влияние на развитие экономики из-за потери мобильности населения, на что обратили внимание эксперты Всемирного банка еще в 2006 году. В Эстонии до 96% жилья находится в собственности, что создало дефицит съемного жилья и подавляет мобильность рабочей силы. Люди из регионов оказываются привязанными к своим собственным квартирам, даже если в их месте жительства нет работы, потому что недостаток съемного жилья порождает дороговизну аренды там, где работа есть, то есть в столице. В развитых странах доля съемного жилья составляет от 30 до 55%, молодые люди, как правило, снимают жилье недалеко от работы, а люди постарше и пенсионеры предпочитают спокойно жить в пригороде. У нас же все наоборот – пенсионеры живут в 3-х комнатных городских квартирах, едва справляясь с коммунальными платежами, а молодежь уезжает заграницу, где установилось благоприятное соотношение величины заработка и арендной платы. На фоне стареющего населения результатом этой опасной тенденции рано или поздно станет ввоз мигрантов.
Бумерангом ударило по обществу увеличение количества бездомных, потерявших жилье из-за долгов. Печальный пример этих людей разрушил миф о том, что «из собственной квартиры никто не выгонит». Банк отберет все и превратит жизнь недавних квартирособственников и членов их семей в пожизненное долговое рабство.
Бумерангом вернулись проблемы разрушения жилого фонда, который стремительно амортизируется. Навязчивые призывы увеличивать стоимость квартиры больше не работают. Большинство населения никогда не собиралось продавать свое единственное жилье. Люди уже поняли, что призывы тратить большие средства на реновацию и брать кредиты принесут выгоду только банкам, потому что старое жилье даже в новой упаковке нужно только старым собственникам, – молодежь ищет новые квартиры. О какой экономии на коммунальных расходах можно мечтать, если монополисты-поставщики все равно поднимают цены? По этим причинам наши нищие пенсионеры не хотят делать капитальный ремонт, ценой пожизненного долга.
Наконец, бумерангом ударило по обществу превращение жилья в рыночный товар, – жилье подорожало за несколько лет в 6-10 раз, во многом за счет спекуляций. Это означает, что сегодня приобретение жилья по-прежнему финансово недоступно для семей со скромными доходами. Это значит, что лозунг «Плана развития жилищного фонда Эстонии 2008-2013» о доступном жилье – заведомо останется пустой бумагой до тех пор, пока правящая элита будет связывать доступность жилья исключительно с предприимчивостью населения. Эта идеология не работает в условиях кризиса, а также в силу доказанных данных, что только 20% населения имеют способности к предпринимательству, и 80% из вновь созданных предприятий банкротятся в течение первых трех лет существования.
Резонный вопрос
На резонный вопрос, есть ли в мире примеры успешного решения проблемы доступности жилья, можно привести пример жилищной политики социал-демократического типа Северных стран, где государства строят социальное жилье, контролируют рынок частного жилья и его финансирование, поддерживают кооперативное жилищное строительство через национальные банки или фонды. В результате такой жилищной политики качественное жилье действительно доступно каждому, в том числе молодежи и пожилым, также поддерживается полезное для экономики соотношение съемного жилья до 55% от всего жилого фонда.
В Польше, имеющей примерно такие же жилищные проблемы, как и у нас, нашли точку совмещения социального права человека на жилье и рынка в строительстве средствами национального фонда социального жилья, которое сдается жителям с небольшими доходами в аренду с правом выкупа. Сегодня в Польше социального жилья – 16% , частного – 57% и кооперативного – 27%.
Резонный вопрос к правящей верхушке, почему она готова вкладывать деньги эстонских налогоплательщиков в европейские фонды для помощи «бедным грекам», вместо того, чтобы создать и вложить эти средства в национальный фонд для решения жилищных проблем эстоноземельцев?
На резонный вопрос, есть ли в мире примеры успешного решения проблемы доступности жилья, можно привести пример жилищной политики социал-демократического типа Северных стран, где государства строят социальное жилье, контролируют рынок частного жилья и его финансирование, поддерживают кооперативное жилищное строительство через национальные банки или фонды. В результате такой жилищной политики качественное жилье действительно доступно каждому, в том числе молодежи и пожилым, также поддерживается полезное для экономики соотношение съемного жилья до 55% от всего жилого фонда.
В Польше, имеющей примерно такие же жилищные проблемы, как и у нас, нашли точку совмещения социального права человека на жилье и рынка в строительстве средствами национального фонда социального жилья, которое сдается жителям с небольшими доходами в аренду с правом выкупа. Сегодня в Польше социального жилья – 16% , частного – 57% и кооперативного – 27%.
Резонный вопрос к правящей верхушке, почему она готова вкладывать деньги эстонских налогоплательщиков в европейские фонды для помощи «бедным грекам», вместо того, чтобы создать и вложить эти средства в национальный фонд для решения жилищных проблем эстоноземельцев?
Опубликовано в газете "Деловые ведомости 25.07.2012